16 ноября 2019 года в храме Благовещения Пресвятой Богородицы поселка Кикнур состоялись Божественная литургия и благодарственный молебен в честь 5-летия освящения действующего храма.

       К этой дате община верующих шла нелегким путем.

 

rasrushen     .

       

       В Кикнуре она существовала всегда: во времена безбожия, когда в 1935-м каменный храм закрыли, а с куполов и колокольни кресты да колокола сбросили; в 50-е, когда церковь полностью разрушили и на хозяйственные нужды весь без остатка кирпич пустили; в конце 80-х, когда появилась надежда на возрождение поруганного и уничтоженного прихода. Трудно было, но, с Божьей помощью, «белые платочки» всё претерпели и всё отстояли. Уже в 1993 году (10 сентября) состоялось освящение молельного дома для богослужений.

3

 

Постепенно духовная жизнь в Кикнуре возрождалась и крепла, зрела мысль о строительстве церкви. 

 

 

U83thiYtlfA

 

 

       Строительство началось в 2012 году при финансовой поддержке предпринимателей и активной всенародной помощи, а 16.11.2014 года епископ Яранский и Лузский Паисий при огромном стечении народа освятил новое здание храма, в нём состоялась первая Божественная литургия.

 

  
y7lXaxUOojM

 

image-19

 

djD9USyj4KY

 

9Y3Ef8r6VNk

 

       Я помню тот день, и праздничные торжества помню. Многие плакали от счастья. Немало за это пятилетие изменений произошло,и, слава Богу, все в лучшую сторону. Сколько труда, времени, забот и здоровья положили для возрождения храма и его территории церковный клир, трудники и прихожане. Многая и благая лета всем, здравия телесного и духовного!

 

aQuncH2LatM

     

        А чтобы богоугодное дело не попало даром, проросло здоровым зерном в душе каждого, входящего в Благовещенский храм, всем нам нужно ещё много и крепко потрудиться для сплочения общины верующих, для того, чтобы приход наш жил и процветал.

 

Валентина Шамакова.

 

 

     20191103 111419 resized

       

       Ежемесячно на приходе храма Благовещения Пресвятой Богородицы пгт. Кикнур Отделом по церковной благотворительности и социальному служению Яранской епархии совместно с членами общины оказывается благотворительная помощь. 3 ноября 2019 года в очередной раз оказана гуманитарная помощь многодетным ,неполным и малообеспеченным семьям: 20 продуктовых наборов были переданы нуждающимся. Искренне благодарим всех неравнодушных к делу благотворительности. 

 

Приход храма Благовещения Пресвятой Богородицы пгт. Кикнур.

 

Смотреть встроенную онлайн галерею в:
https://xn-----6kcbchgra4adilfbc1amkf4chk4dzbyg.xn--p1ai/index.php?start=63#sigProIddae1659328

 

 

       IMG 6178

      

       15 сентября 2019 года приветливо распахнула двери воскресная школа при храме Благовещения Пресвятой Богородицы пгт. Кикнур. После Божественной литургии и молебна на новолетие состоялось первое в этом учебном году открытое занятие на тему «Вера православная – в нашей жизни главное».

       В нем активно приняли участие все: и дети, и родители, и гости, и преподаватели. Аудитории был продемонстрирован показ слайдовой презентации, в ходе которой все вспомнили, чем была наполнена жизнь воспитанников школы в прошлом учебном году. Дети читали стихи, пели, играли в подвижные игры, была организована праздничная трапеза. А родители разыграли шуточную сценку, главной интригой которой стал спор между буквами, кто важней и главней в алфавите.   Буквенный спор закончился аксиомой: все важны для Бога.

       И для нашей воскресной школы каждый ученик важен – их в этом учебном году 30 – в возрасте от 6 до 16 лет. Занятия с ребятами будут проводиться в воскресные дни с 11.00. до 14.30. в двух возрастных группах. Малыши (10 ребят   от 6 до 8 лет) пришли в школу впервые, им еще только предстоит познакомиться с азами православия, а ребята постарше (9 – 16 лет) продолжат заниматься в объединенной группе дифференцированно. В этом учебном году в расписании занятий есть Закон Божий, основы церковного пения, основы православной культуры, основы христианской нравственности, православный иконостас, церковнославянский язык, уроки рукоделия.

      Надеемся, что с Божией помощью, общими усилиями преподавателей и родителей, к концу учебного года списочный состав детей останется прежним.

Преподаватели воскресной школы при храме Благовещения Пресвятой Богородицы пгт. Кикнур

 

Смотреть встроенную онлайн галерею в:
https://xn-----6kcbchgra4adilfbc1amkf4chk4dzbyg.xn--p1ai/index.php?start=63#sigProId6218b1694f
  

    IMG-20190915-WA0000

       

       11 сентября по всей нашей  необъятной Родине проходит Всероссийский День трезвости. Эта дата   была выбрана не случайно: в этот день православные христиане вспоминают Усекновение главы святого Иоанна Предтечи. Пророк был обезглавлен царем Иродом во время пьяного пира. В этот день соблюдается строгий пост.

       В современной России День трезвости отмечается ежегодно с 2014 года. Впервые праздник был установлен Святейшим Правительствующим Синодом в 1913 году, а в 1914 году было принято решение проводить его ежегодно. В России в этот день закрывались винные лавки и прекращалась продажа алкогольных напитков. В советское время традиция отмечать День трезвости была прервана, но в 2014 году Священный Синод Русской Православной Церкви восстановил традицию празднования.

       На приходе Благовещения Пресвятой Богородицы пгт. Кикнур противоалкогольные  мероприятия, приуроченные к Всероссийскому дню трезвости,  проходили на протяжении недели. Особое внимание было уделено подрастающему поколению.

       В детской библиотеке для учащихся и их родителей была оформлена тематическая выставка литературы  «Алкоголь – начало конца». Обзор этой выставки и урок трезвости «Вино вину творит» были проведены 12 сентября для старшеклассников  школы-интерната. Юноши и девушки узнали историю праздника. Оказывается, в царствование Петра I была учреждена медаль «За пьянство». Весила она почти 10 кг! Тот, кому эта «награда» присуждалась, обязан был носить её на шее, не снимая, целую неделю. О влиянии спиртных напитков на наш организм ребята посмотрели видеоролик «Береги себя!». Оказывается, у человека нет ни одного органа, который бы не поражался алкоголем. В конце мероприятия учащимся были розданы памятки «Правда об алкоголе». Всероссийский день трезвости – замечательный повод задуматься о вреде употребления спиртного и пользе здорового образа жизни. А детям и подросткам не стоит не только дружить, но и знакомиться с напитками, которые содержат алкоголь.

      Также 11 сентября в Доме детского творчества пгт. Кикнур проведены викторины и игры «Мы за здоровый образ жизни». Все мы хотим вырасти крепкими и здоровыми. Ребята играли и называли правила здорового образа жизни. 

 15 сентября, после Божественной литургии , для прихожан Благовещенского храма и жителей поселка Кикнур  была проведена акция «Живи трезво!», направленная на пропаганду здорового образа жизни и веселья без винопития. Палатка с горячим чаем,  пирогами и другой вкусной выпечкой, раскинутая у ворот храма – тому пример.

     В рамках акции состоялось распространение буклетов, пропагандирующих трезвый образ жизни. Пропаганда, приучение к здоровому образу жизни – главная задача профилактики негативных социальных явлений среди населения. Алкоголизм как первопричина социального сиротства, высоких показателей заболеваемости, смертности среди людей, злоупотребляющих спиртными напитками, должен быть побеждён. Вести здоровый образ жизни, заниматься творчеством и спортом призывали участники акции – волонтеры детской воскресной школы.

     Трезвость - естественное состояние личности, проявляющееся через здравомыслие. Отказываясь от употребления алкоголя, мы сможем сделать нацию более здоровой и сильной!

Приход Благовещения Пресвятой Богородицы пгт. Кикнур

Смотреть встроенную онлайн галерею в:
https://xn-----6kcbchgra4adilfbc1amkf4chk4dzbyg.xn--p1ai/index.php?start=63#sigProId443fa8ba36

slide-04

 

Очень рассказ понравился. Прям, до слез.

Длинноват, правда, но читается на одном дыхании.

Господи, благослови! 
- Мамка! Мам! Мамка!
- Что, сынок?
- Ты, что ли, помолилась уже?
- А что?
- Мамка, ляг со мной, а то мне грустно.
- Павлушка, не хитри, опять трусишь?
- Трушу.
- Сынок, ну чего ты, я же рядом. Вот дверь открыта даже, ты же видишь меня.
- Мамка, ляг. А?
- Павлушка, сына мой, ну когда ты перестанешь бояться? Ты же священником, сказал, станешь. Как покойников отпевать будешь? Я, что ли, с тобой буду ездить?
- А с батюшкой всегда певчие ездят.
- Да я к тому времени помру уже, Пашка, когда ты батюшкой станешь. - Мамка, ляг. А? Ма…
- Павлушка, горе ты мое, цветочек нежный. Двигайся, давай и засыпай скорей, а то мне гладить еще.
Отец Павел служил штатным священником в старом храме Рождества Богородицы провинциального городка на Волге. Семинарии он не оканчивал, так как в то время, когда он рукополагался, семинарий и не было. Жил один в маленьком родительском доме на краю города. После смерти матери прилепился он к храму, в который ходили вместе. Первое время своего одиночества приходил просто и сидел в церкви на лавочке перед иконами. Сидел и сидел молча. Через некоторое время окликнул священник: 
- Ну, что ты сидишь тут без дела каждый Божий день? Возьми, помоги что…
- А что надо?
- Ну, пойди двор вымети, воды наноси, да на обед в трапезную заходи. Ну что сидишь-то?
Так Пашка стал работником храма. Сначала по хозяйству. Потом священник взял в алтарь помогать. Затем чтецом стал. Надумали рукоположить в диаконы, голосок несильный, но ровный, молитвенный и нотки слышит. Только вот незадача: женить до рукоположения нужно парня. А он девчат стесняется, прямо бежит от них. Застенчивость в нем такая крайняя, того гляди в обморок рухнет от стеснения. Ничего с этим сделать и не смогли. Рукоположили целибатом. Не монах, но и не женатый. Одиночество свое посвятил отец Павел храму. Дома только ночевал, да и то не всегда. 
Часто прямо в пономарке на старом диванчике. Лежит в темноте, дверь в алтарь приоткрыта, на горнем месте лампада горит как одинокая красная звездочка. И будто мамка как в детстве стоит, вечерние молитвы шепотом читает. Свыкся он с одиночеством, перестал бояться, даже полюбил темноту эту и тишину. И покойников не боялся. Все само как-то прошло. Застенчивость только осталась сильная и страх перед грубостью людской. Пасовал в конфликтах, терялся, ответить не мог. Прихожане любили его за добрый нрав и безотказность. Целый день после службы тянули его в разные стороны. Каждый по своим требам. И как молодой был и постарше, и к пожилым уже бежит отец Павел со своим старым требным портфельчиком, переваливается,
дышит тяжело. А люди вроде бы и любят его, да как-то не сочувствуют, все тянут в разные стороны, каждому он нужен. Так и пробежал отец Павел свою жизнь как-то незаметно и для себя и для начальства церковного. Настоятелем никогда не был, всё «вторым», «третьим». В 45 лет служения вспомнили - наградили крестом с украшениями, а он чуть не в обморок от стеснения: «Куда ж я с ним, с таким красивым? Дорогой, небось. Пусть лучше на престоле лежит, а я со своим старым, мне с ним сподручнее». Восемь настоятелей пережил отец Павел. Все подшучивали над ним, свои службы на него перекладывали. А он, может и обиделся бы, да как-то на ум не приходило. Вроде все хорошо. Нынешний настоятель отец Александр, образованный, с академией, интеллигентный. Молодой только. Сначала все посмеивался над стариком, над его неловкостью. И служит не так, и ведет себя не манерно, как крестьянин, ей Богу. А проповеди... так это не проповеди – фольклор дремучий какой-то. 
- Отец Павел, Вы хоть слышали когда-нибудь о гомилетике? Науке о проповеди? Предложения строить нужно понимаете, и чтобы нить мысли проходила через все содержание. А Вы бахаете отдельными фразами, что на ум придет. Вы с вечера почитайте что-нибудь, подготовьтесь.
- Я с вечера засыпаю сразу, как до дома доберусь. Я ведь неученый, отец настоятель, Вы уж простите меня. Не сердитесь ради Христа. Не посылайте меня на проповедь эту, я лучше в алтаре что помогу.
- А я думаю: ленитесь Вы, отец Павел, поработать над собой. Труд нужен, понимаете, понуждение. А в Вас равнодушие какое-то. 45 лет служите, а слово эксопостиларий до сих пор выговорить не можете без ошибки. И еще, что это такое Иван Креститель? Какой он Вам Иван, он, что крестьянин Костромской, что ли? Иоанн нужно говорить. Отец Павел, ну не стыдно Вам? 
- Простите меня, отец настоятель, я очень сожалею, что Вас так расстраиваю, не со зла я, простите. А можно мне побежать, там Мария клиросная просила меня мать больную особоровать, и отпевание еще, и дом посвятить.
- Особоровать, да? Посвятить? Посвятить можно свечкой под кроватью. Отец Павел, уйди с глаз моих, искушение ты для меня. Иди, свети бабкам своим, свет в окошке. Они уже по 8 раз свои халупы освящали. Им не освящение надо, тут уж соревнование какое-то: кто больше, а Вы им потакаете, провоцируете религиозные заблуждения. Отказать не можете. Я ж Вам говорил, соборуют один раз от одной болезни. Они соборуются уже чаще, чем причащаются. И Вы вот в этом участвуете.
- Отец настоятель, можно я побегу?
- Побеги, бегун, побеги! Ноги-то вот уже не носят, а все «побегу». Побеги.
Так они и жили. Молодой настоятель, хоть и сердился на отца Павла все время, но поссориться, по-настоящему не получалось. Уж очень старик был неконфликтный. Прямо до застенчивости мирный. Весна в этом году задалась такая дружная, теплая.
Пасха хоть и была ранней, но к Страстной снега уже не осталось. Лишь кое-где в перелесках оставались последние серые сугробы. По парившей под ярким солнцем земле важно выхаживали прилетевшие уже грачи. В свежем, влажном весеннем воздухе витало уже что-то неуловимое пасхальное. И хотя в храмах все было еще в черном постовом облачении, в грустные нотки Страстной седмицы уже проникали предпасхальные ощущения. В Великую пятницу, отслужив с утра Царские часы, отец настоятель озаботился подготовкой храма к выносу Плащаницы. Клиросные проводили спевку, работницы храма скоблили вокруг подсвечников, мыли пол, натирали стекла у икон. 
- Цветы привезли, цветы к Плащанице где? Пора уже приехать бы. Матушка, ну где же Вы? В 2 часа вынос. Я жду, - отец Александр нервно ходил по храму, разговаривая по телефону.
- Отец настоятель, разрешите обратиться, – отец Павел обнимал свой старый требный портфель без ручки и смотрел в пол.
- Что Вам, батюшка? Что еще? - Я хотел вот добежать тут недалеко, у Антонины просфорницы кума там, у ейного мужа «рожа» на ноге приключилась. В аккурат под Страстную. Я хотел добежать, просили они. Он не церковный, но человек хороший, слесарил всю жизнь в Депо в нашем. И вот «рожа» в аккурат под Страстную. Это Антонины просфорницы нашей кума, муж ее, стало быть, Петр. Страдает, а человек хороший, но в церковь не ходит, а тут согласился. Я хотел добежать. До выноса Плащаницы обернусь в аккурат. Позвольте, отец настоятель, добежать.
- Тра-та-та-та-та! Вы что тут тарахтите? Я с ума с Вами сойду! Антонины просфорницы кума… ее муж какой-то… Вы, что тут родословную мне рассказываете? Еще детей и внуков прилепите. Я уже понял, что Вам опять добежать куда-то надо, несет Вас. А сегодня пятница страстная, Вы помните, отец Павел? Вынос Плащаницы в 2 часа, Господа нашего Иисуса Христа. Для Вас это не событие? Как?
- Так я же обернусь, 3 часа еще до двух-то. Я ведь скоро: туда и обратно. Разрешите добежать до Петра, слесарь он в Депо нашем… «рожа» приключилась… я скоро…
- Добеги, Павел, до Петра, добеги, а коли не добежишь обратно к выносу Плащаницы, я на тебя рапорт архиерею напишу, и побежишь ты, дорогой наш, бегун на покой за штат. А там бегай куда хочешь, куда глаза глядят. Я ж на тебя положиться не могу, ты все время куда-то бежишь. Беги, бегун, время пошло.
Отец Павел возвращался с приятным чувством выполненного долга. Он все успел: и облегчить страдания больного человека, и склонить сердце его своей любовью и простотой к размышлению о смысле жизни, о Боге. У него как-то все это происходило само собой. Вроде бы и не скажет ничего сверхъестественного, все просто, но как-то убедительно, будто иначе и нельзя. Согретое сердце
лепится само собой, податливо, послушно. А согреть отец Павел мог даже без слов. Он любил человека просто, искренне, даже того, кого видел первый раз в жизни. Почему любил? За что? Он и сам не знал. Просто любил и все. Не задумываясь. Болящий слесарь депо Петр, муж кумы просфорницы Антонины, пообещал побывать в храме на Пасху, коли его сын довезет на своей машине. Отец Павел бежал напрямик задними дворами, через поле мимо кладбища, чтобы поспеть к выносу Плащаницы в храм. Огибая кладбище отец Павел, задыхаясь, стал то ли молиться, то ли говорить с покойными как с живыми: 
- Добрый день, покойнички! С весной вас, дорогие мои, со Страстной седмицей! Заждались Христа, небось, когда придет и освободит вас от плена смерти. Уже идет Он на заклание, на поругание, на Крест свой, чтобы умереть так же, как и вы, и пойти за вами в ад. Там обнимет Он вас всех пронзенными своими руками, всех-всех прижмет к своей груди и скажет диаволу: «Я забираю их всех, не твои они». И заберет вас всех на небо, к Себе в Рай. Туда, где несть болезнь, ни печаль, ни вздыхание, но жизнь радостная. Светлая, хорошая там жизнь, дорогие мои. Очень хорошая. Подождите, мои хорошие, еще чуть-чуть, я вот добегу на вынос Плащаницы и расскажу о вас всех Христу распятому. Бегу я, отец Александр, уже скоро буду, дорогой мой собрат, отец настоятель. Отец Павел выбежал на полянку у молодого осинника, прямо на краю городского кладбища. Выбежал и остановился.
- Опа! Поп, – на него смотрели соловые глаза молодых людей, уныло скучающих на пригретой солнцем прошлогодней траве. На целлофановом пакете стояла открытая консерва, поломанный хлеб, разовые стаканчики и две пустые бутылки из-под водки. Выпивка закончилась, а веселье не наступало. Полупьяные ребята скучали и злились.
- Во, поп. Поп, ты откуда взялся как из-под земли. Из могилы, что ли, вылез? Отец Павел увидев нетрезвых ребят, попытался тут же уйти.
- Ты куда, слуга народа, бежишь от народа?
- Ты че, поп, от людей бежишь? Ты нас не любишь, что ли?
- А может он нам кагору принес поповского для причастия?
У отца Павла действительно в сумке была бутылка кагора. Кума просфорницы передала в храм на Пасху на Литургию и записки о себе и болящем Петре. 
- Че, поп, правда, принес согреть наши души? Не, че молчишь, говори.
Отец Павел смутился от неожиданности и от грубого. Он стоял, прижав старый портфель к груди, и не дышал. - Дай сюда, я посмотрю. Попы они ведь всегда при кагоре. – парень грубо вырвал у священника старый портфель. – Пацаны, да он точно кагору нам принес! Во, чудотворец! Ты откуда узнал, что у нас кончилось? Красавец! 
- Мальчики, если хотите, заберите вино, портфель только отдайте.
- «Мальчики»! Ха! Это он кому? Нам, что ли, пацаны? - «Мальчики, если хотите, заберите», да забрали уже,
забудь. На свой портфель и вали отсюда. – парень грубо сунул открытый портфель отцу Павлу.
Батюшка прижал портфель к груди, повернулся, чтобы уйти, но пошел не в ту сторону. Остановился, повернулся опять, пошел в нужном направлении. 
- Поп, ты че, закружился, что ли? Да он пьяный! Поп, ты че, пьяный, что ли? Слушай, давай сюда с нами посидишь, пьяные разговоры поговорим. Вы же попы поговорить специалисты. Садись, сказал сюда! Давай, тебе говорю!
- Ребята, мне идти нужно. Я должен на вынос Плащаницы успеть.
- На какой вынос?
- Сегодня пятница страстная. Сегодня Христа распяли, потом с Креста сняли, в плащаницу завернули, хоронили потом. Мне нужно бежать, ребята. Я пойду, а вы отдыхайте тут. А я пойду, ладно?
- Никуда ты не пойдешь. Нам уже интересно, че там было в пятницу?
- Христа первосвященники предали и распяли.
- Кто такие - первосвященники?
- Да это попы жидовские.
- Че, серьезно? Во, попы, что 2 тысячи лет назад так и сейчас уроды, блин.
- Вы че, отец, Христа предали-то? Он че вам сделал? Больных исцелял, нищих кормил, в тюрьму ходил. А вы че, а?
- Ребята, так это же иудейские первосвященники были. Давно это было.
- Ну да, давно это было, а вы теперь же не такие, вы хорошие, исправились вы, да? – глаза парня стали злыми, кулаки стиснулись. – А по мне вы что тогда, что сейчас – одно отродье. Вы же лицемеры. Поп, вот скажи мне. В глаза смотри! – парень пьяно таращился в упор на отца Павла. Батюшка опустил глаза.
- В глаза народу смотреть-то стыдно! А надо. Отвечать-то надо. Иди сюда, поп, судить тебя будем.
- Ребята, отпустите, пожалуйста, меня, мне нужно бежать.
- От правосудия не убежишь! Встань здесь. – парень схватил батюшку за шиворот, поволок к осине. – Давай, поп, говори, че там по сценарию, как там было? За что попы еврейские Христа возненавидели?
Отец Павел понял, что не уйти ему. Он как будто смирился со своим положением, перестал вырываться и стал отвечать на вопросы. 
- Я думаю, они позавидовали Ему.
- И че вы Ему позавидовали? Что народ не за вами, а за Ним пошел, что ли? Ну, так вы ведите себя как Он и за вами пойдут. Правильно я говорю? Нет? Только ведь как Он - трудно, вот как Он - бескорыстно, честно и чтобы всех любить. Даже разбойников. Ну, че, поп, любишь ты нас? Нет? Говори, давай!
Отец Павел поднял глаза на пьяных ребят: 
- Так как же, люблю, вы же неплохие ребята, выпили просто.
- Неплохие? А если бы были плохие?
- Как это?
- А вот так. Любишь ты меня, а если я тебе щас в рыло дам? Ты так же меня любить будешь? Ну, че молчишь? Трудно, как Христос, да? Болтать вы мастера, лицемеры, а че учишь тому, че сам не умеешь? Бабок дурите, чтоб вам свои пенсии приносили, а вы их в брюхо свое поповское складываете бездонное.
Отец Павел поднял глаза, стал как-то отстраненно смотреть по сторонам. 
- Че, поп, смотришь, как сбежать отсюда? Нет, тебе теперь суд. Ты ведь, говоришь, что нужно жить, как Христос жил. Ну, так давай, по полной, и суд и унижение и распятие, а ты нас люби. Господи, прости им, не ведают что творят! Так ведь, поп, а? Тащи его, пацаны, вон к тому кресту.
Посреди кладбища стоял большой дубовый крест. Крики ребят спугнули черного грача наблюдавшего с перекладины за происходящим. 
- Ребята, нельзя в это играть, это же не шутки. – отец Павел судорожно смотрел то на одного, то на другого ища сочувствия.
- Ты че, поп, кто здесь играет? Играли мы лет 10 назад, а щас мы уже водку пьем и все по-настоящему. Ты видно не поймешь никак. Чтоб убедительней было, я вот так сделаю. – парень наотмашь ударил отца Павла в лицо кулаком. Вспыхнул свет, потом темнота, шум, голоса вдалеке.
Отец Павел открыл глаза: маленький рыжий муравей полз по травинке прямо перед глазами старика. Пьяные парни открывали кагор, пили из горлышка, безумно смеялись как-то по-звериному жутко. 
- Ты не помер там, Царь Иудейский? Ну, вставай, давай. Отца Павла подняли, в бороде смоченной кровью запуталась сухая трава. Скуфья упала, редкие седые волосы шевелил весенний ветер.
- Ну, че, поп, кайся давай.
- В чем?
- В наркоторговле. Почем опиум для народа? Сволочь. Дурите народ церковники, наживаетесь на чужом горе. Учите, чтоб вам в церковь деньги свои несли, а сами потом на эти деньги жируете. На мерседесах ездите, в золоте все, жрете от пуза. Че смотришь на меня? Еще хочешь, морда твоя наглая? – парень замахнулся, отец Павел закрыл глаза, съежился.
– Трусишь, поп?
- Трушу, сынок. – отец Павел отвечал как-то наивно по-детски. – Трушу. Вытер рукавом подрясника кровь с бороды, смотрел с удивлением на красную полосу на ткани.
- И че ты можешь сказать в свое оправдание?
- Ничего сынок. Ничего человек не может сказать в свое оправдание, если Бог его не оправдает через результат жизни его.
- Мы твой результат теперь. Понял? Привязывай его, пацаны, к кресту проволокой вон той. Ну, че, сам пойдешь или за шиворот тащить?
В отце Павле происходила какая то необъяснимая перемена. Все тело переполнялось приятной теплотой, в сердце наступил мир и тишина. Страх стал тускнеть и уходить на второй план. 
- Я пойду сам. Я пойду, пойду.
Он встал к кресту спиной и раскинул руки. 
- Ты че, гордый такой стал, как победитель? Крути, пацаны проволоку потуже, чтоб ощутил, как на кресте висят. Проволока впилась в запястья, кожа надулась, пальцы посинели.
- Вот так как-то, поп, ну скажи: любишь нас теперь?

- Мамка, а Христу страшно было, когда Его распинали? - Страшно сынок, ведь там все было по-настоящему, очень страшно.
- Как же Он терпел, мам? Я бы не смог. Испугался бы.
- Вот так, терпел, и страшно, и больно было очень Ему. Почти невыносимо. Он даже закричал там: «Боже мой, Боже мой, почему ты меня оставил?»
- Жалко Его мам, до слез прямо жалко. А я бы не смог.

- А че, ты, поп, вдруг глаза не прячешь? То в землю смотрел, а щас в упор прямо. Че с тобой, страх потерял? Так я тебе сейчас ножом ухо отрежу. Не боишься, нет? Отец Павел смотрел куда то за горизонт далеко, его здесь не было. Все происходящее происходило как будто не с ним, как в кино. Он смотрел пристально, не мигая, сосредоточенно. Потом как бы вернулся умом на землю посмотрел отрешенно на руки привязанные ко кресту. На одну, на другую, обвел ребят на поляне взглядом и произнес как-то из груди надрывно: «Господи, Господи мой!» – глаза его наполнились влагой и слезы потекли по старческим щекам – «Господи Иисусе Сладчайший…».
- Че, поп, зарыдал, страшно тебе, больно?
- … не ведают, что творят. Что ты, сынок, я плачу от умиления. Ведь умираю как мой Христос. Честь, ведь, какая! Господи, недостоин ведь я, грешен. Господи! Парня перекосило от злобы:
- Как Христос, говоришь? Честь тебе? Не дождешься! Умри по-другому. – он размахнулся и со злостью ударил старика ножом в правый бок под ребро.

"Един от воин копием ребро Его прободе и абие изыде кровь и вода." 
Отец Павел вскрикнул, голова его упала на грудь, тело обвисло на привязанных проволокой руках.

Где-то далеко прогромыхал первый весенний гром. На землю упали редкие крупные капли. Больше и больше приглаживая седые волосы и стекая по бороде на грудь, на землю яркими рубиновыми каплями. Справа у креста стояла покойная мать отца Павла в белом платке. Она с улыбкой что-то говорила сыну. Говорила и говорила и улыбалась ему как в детстве. 
В храме отошла служба Великой пятницы. Плащаница украшенная цветами лежала на столе в центре храма. Народ еще шел к ней на поклонение. 
- Отец Александр, ну не расстраивайтесь Вы так. Обернется он, куда он денется. – настоятеля утешала пожилая регентша. – Поберегите себя, ну не расстраивайтесь, на Вас лица же нет.
- Маргарита Петровна, сегодня пятница Великая, вынос Плащаницы, между прочим отслужили только, а ему дела нет до наших обще-церковных дел. У него только
свое. Эгоизм это, понимаете, эгоизм. Я никогда не смогу этого понять. Все, хватит, сил мох нет.
С шумом распахнулась дверь, в храм влетел чужой незнакомый мальчишка весь взъерошенный. Задыхаясь, с порога стал кричать: 
- Там на кладбище… я гулял с собакой… мы вдвоем были на кладбище… крест там и он на кресте один висит там… На кладбище это все мы гуляли, а он висит там один.
- Тра-та-та-та-та! Ты чего тарахтишь тут? Кто там висит? Сил моих нет. Что ты кричишь? – отец Александр схватил пацана за плечи и стал истерично трясти – кто там висит? Час от часу не легче.
- Да поп ваш старый висит, убитый на кресте, я же говорю вам… мы гуляли там, а он висит, один и никого нет. А я сразу сюда побежал.
В храме повисла гробовая тишина. Отец Александр замер как парализованный на несколько секунд. Потом рванулся к алтарю, остановился, повернул ко входу и с шумом выбежал из храма. Дверь хлопнула и как будто разбудила остальных людей стоящих в храме. Народ бежал на кладбище. В центре, у большого креста, стоял настоятель отец Александр. Он смотрел на отца Павла своего дорогого собрата, которого еще 15 минут назад он готов был разорвать от злости, и которого сейчас так сильно любил. Священник опустился на колени, сказал шепотом: «Свершилось», обхватил голову руками и горько заплакал. Холодный весенний дождь хлестал его по спине. Отец Александр стоял на коленях, в луже, ничего не понимая и не ощущая. Люди снимали отца Павла с креста, положили его на пальто. Кто-то говорил, что нужно дождаться милицию, оставить все как есть. Регентша Маргарита Петровна ходила как полоумная от одного человека к другому и говорила: 
- Нужно спешить, на Пасху хоронить нельзя: праздник большой. Нельзя хоронить, поэтому нужно спешить. Завтра бы уж успеть с похоронами. Эти слова вывели из оцепенения отца Александра.
- Нельзя на Пасху, говорите, праздник, поторопиться?! Это иудеям нельзя, у нас все по-другому. На Пасху будем хоронить. Вот так я вам скажу, дорогие братья и сестры. На Пасху!
В сумеречном храме горели лишь лампады. Народу стояло не протолкнуться, но тишина была гробовая. Колокол ударил 12 раз, из алтаря послышалось одинокое тихое пение отца Александра: "Воскресение Твое, Христе Спасе…", потом в алтаре зажегся свет и открылась завеса, отец настоятель запел громче и торжественней. При третьем пении в храме вспыхнуло все освещение, открылись царские врата, священник шагнул в пространство храма и в полную мощь своих легких запел Пасхальный мотив: «Воскресение Твое Христе Спасе ангели поют на небеси…». В центре храма народ поднял на руки красный бархатный гроб с телом отца Павла. Мужчины на вытянутых руках стали передавать его к выходу, каждому хотелось понести гроб. Сверху, с клироса, создавалось впечатление, что отец Павел поплыл над людской массой. «Воскресение Твое Христе Спасе…» - так торжественно и величаво никогда здесь не звучал этот священный гимн.
Народная река со свечами в руках три раза обнесла гроб с телом усопшего вокруг храма и остановилась у алтарной стены на краю свежей могилы. Как все было дальше, отец Александр помнит плохо. Помнит, что кричал «Христос Воскресе!» и сам себе отвечал «Воистину». Потом он горько плакал, но не по отцу Павлу, он плакал о себе, вспоминая, как бывал груб со стариком и невежлив. И наконец, понемногу затих, повторяя себе под нос: - Как хорошо, Господи, как торжественно, правильно все, ведь это ж честь какая. Христос Воскресе, батюшка, отец Павел, Христос Воскресе!

Рано утром солнышко осПветило свежую могилку у алтаря храма, на которой веселые воробьи клевали пасхальный кулич. Ощущения смерти не было, была тихая радость. ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!

Источник: https://azbyka.ru/znakomstva/blogs/187484/203971/rasskaz